Игорь Романов: ACHTUNG! АХТУНГ! (1995)

Исполнитель: Игорь Романов
Альбом: ACHTUNG! АХТУНГ!
Жанр: Instrumental Rock
Год: 1995
Формат: FLAC (image +.cue +.log)
Битрейт аудио: lossless
Covers: format JPG, full scans
iFolder 413MB (3% восстановление)
Torrent 401MB

1. Шантажист
2. Poco Loco
3. Крещение
4. Инсектоид
5. Марш Энтуазистов
6. Валенки-Блюз
7. Мессершмит 109
8. Russland
9. Собака Командора
10. Сахара
11. Умахарумума

Интервью с Игорем Романовым

По опросам Питерской газеты "Смена" Игорь Романов неоднократно признавался лучшим гитаристом года. За его плечами лидерство в таких популярных группах, как "Земляне" и "Союз".

Его новая группа - это новый этап творчества Игоря Романова, этап полного раскрепощения, этап зажигательной и виртуозной инструментальной гитарной музыки, некое смешение hard and heavy, art и jazz рока. За несколько лет существования группа записала 3 сольных инструментальных альбома: "Угарочки" "Achtung! Ахтунг!" и "Зоофилические фантазии"

Каждый альбом является своеобразным, уникальным и неповторимым шедевром русской рок-музыки.

В 1996г. Игорь Романов стал победителем конкурса - фестиваля рок-гитаристов "Высшая проба", который проводило Питерское "Радио-1 и получил главный приз фестиваля.

Его группа не раз принимала участие в различных российских и зарубежных фестивалях.

На сегодняшний день записан еще один альбом ( "Мы пришли ниоткуда" 2001'") с замечательной питерской вокалисткой Инес, песни с которого уже сейчас, - до выхода альбома в свет, - получили высокую оценку радиостанций и музыкальных критиков.

По словам Игоря Романова сейчас он честен в музыке и делает именно то, что хотел, но не мог воплотить ранее, на протяжении всей его музыкальной карьеры. Яркие концерты группы Игоря Романова докажут вам, что рок-н-ролл еще жив...

И вот guitars.ru пришли в гости к Игорю Романову чтобы поговорить о музыке и гитаре.

Д.М.: Игорь, расскажи в двух словах, что мы имеем на сегодняшний день, чем занимаешься

Р.: На сегодняшний день, это мой сольный проект инструментально-гитарной музыки плюс проект где я играю вместе с Инес. Это певица и мы записали целый альбом с ней.

Д.М.: Расскажи про свой проект, что за стиль? Кто в нем участвует?

Р.: Классический состав: ударные, клавиши, бас-гитара...

На ударных играет Андрей Вдовиченко, очень хороший барабанщик, я считаю - один из лучших питерских. Он играет часто с "Секретом", играл еще и с "НЭПом", где я тоже играю. Молодой барабанщик, у которого, я считаю, большое будущее. Интересный очень человек.

На клавишах у меня играет Сергей Балдакин, он же "Малой", который играет тоже с "Секретом".

И на бас-гитаре - Саша Дробышев.

Изначально был другой состав. Но ксожалению, у меня два человека погибли из того состава погибли.

Д.М.: Да, я слышал эту печальную историю про басиста погибшего.

Р.: Да, в том году умер еще и барабанщик. Так все сложилось.

Конечно, и Алика мне в очень не хватает, и Олега Пичуркина. Олег очень классный был бас-гитарист, я считаю - один из лучших, наверное, в России.

Он и свои альбомы писал, правда дома, в самодеятельных условиях, но, тем не менее, все это записано было очень интересно - с наложением бас-гитары. Остались даже кассеты, записанные дома. Человек был уникальный. Причем и как человек, и как бас-гитарист.

Д.М.: А, кстати, немного о нем, - а чем он раньше занимался, до участия в твоем проекте?

Р.: Ну он проиграл тоже много. В каких-то профессиональных коллективах Ленконцертовских играл и прочих таких коллективах, ну, скажем так, - малоизвестных. Ну, он играл в "Веселых Голосах", если я не ошибаюсь. Но человек занимался именно собою - очень серьезно занимался музыкой - и писал, и "снимал", и какие-то обработки даже песен на бас-гитаре умудрялся играть, потому что многие когда слушали то, что он записывал, говорили: "Что это? Бас-гитара играет?!".

Пользовался определенной обработкой на бас-гитаре, очень необычно она звучала. Он с драм-машиной это все делал дома, причем на кухне записывал. Он еще играл у меня в "Союзе" четыре года. И играл в рок-театре. Это в театре рок-оперы, те которые – бывшие "Поющие Гитары"

Д.М.: "Поющие Гитары" трансформировались потом в "рок-оперу"?

Р.: Да, и он играл вот именно в этом театре. Сейчас-то есть "Поющие Гитары" и театр рок-оперы отдельно. Он именно в театре рок-оперы играл.

Д.М.: Расскажи собственный проект Игоря Романова?

Р.: Поначул он был инстурментальный а потом я добавил вокал - и в прошлом году мы записали альбом с Инес - с вокалисткой, которую я давно хотел записать, у неё обалденный голос, я считаю, что она поет по-мужски, с яйцами девочка поет - я не слышал, чтоб вообще девушки так пели!

Для меня это было откровение. Я ее знаю уже лет десять, и мы встречались, давно хотели записать альбом, но как-то так получалось, что виделись раз в пять лет и когда встретились второй раз с промежутком в пять лет, в 2000-м, по-моему, году, я сказал, что "Инесса, ну это уже судьба: раз мы с тобой встречаемся, значит, надо записать альбом". Ну и записали альбом.

Д.М.: А писали где? Р.: А писали мы все в домашних условиях писали. Мы писали как демо, но так получилось, что я посчитал, что это достойно к изданию.

Д.М.: К изданию? Отлично! То есть вот так, у тебя на компьютере?

Р.: Ну, не у меня дома. Сережка "Малой" - он делал все дома у себя, делал сведение и прочее. Гитару мы писали на базе, вокал мы писали, кстати тоже у очень хорошего питерского гитариста Олега Чинякова - у него можно дома это все писать. Писали в хард-диск и все это сбрасывали в компьютер, и потом это все сводили у нас То есть все это как бы записывалось в разных местах, все собиралось в одно и делалось дома.

Сам же Чиняков у Заблудовского играет сейчас. Ну вот они вместе с "Малым" играют там.

У нас состав теперь такой "плавающий", потому что, так как работы особо много нет, музыканты могут работать там, там и там: я играю вот с Андреем в "НЭПе", Андрей еще играет там. Барабанщик, в "Секрете", и в "Секрете" играет еще и мой клавишник и бас-гитарист, который тоже который играет со мной. То есть это все так вот переплетается.

Д.М.: Но работы приблизительно у всех поровну мало.

Р.: Да.

Д.М.: Что у "Секрета", что у "НЭПа".

Р.: Да, да. С работой, в общем так - не могу сказать, что мы частим.

Поэтому не бывает накладок и чтобы кто-то кого-то подвел.

Д.М.: Все понятно. Ну а в пределах города если эта работа и бывает, то это какие-то мероприятия или же это какие-то сейшена, или что? Ведь у вас же не клубная музыка абсолютно.

Р.: Да, в основном это или какие нибудь шоу, байк-шоу, например потому что музыка такая. В клубах наших играть, скажем, в рок-н-ролльных, смешно, потому что они ничего не платят. Мы выступали несколько раз, но когда ты получаешь по сто - двести рублей - это значит выпить пива и доехать домой на машине, да?

Это считай, что ты работал бесплатно и, в общем-то, лучше, наверное, чем-то другим заняться в это время, потому что это особо ничего не дает - ни рекламы, ни промоушна - ничего этого не дает.

Я вот попытался в том году организовать, и вроде так удачно это было, там "Лучшие гитары России". Туда Ваню Смирнова вытащил. В "Октябрьском" зале мы делали. Зинчук был и я. Еще Болотников Сергей. Вчетвером мыф были.

То есть, пока я сам это не сделал, не подал эту идею и с фирмой, с которой я тогда сотрудничал, не организовал, этого никто больше не делал.

Д.М.: О'кей... А, в таком случае, интересно: а вот по каким критериям подобрались именно вот эти трое? Почему именно эти?

Р.: Ну, Зинчук, скажем так, приглашался, в основном, для кассы, так как его знает народ..

Д.М.: То есть, для поддержки мероприятия...

Р.: Да, потому что Ваню Смирнова знают в Москве, здесь не знают его абсолютно, а я хотел, чтоб Ваня здесь засветился. Ну, так сказать, меня здесь более-менее знают.Опять же меня не знают в Москве...

Д.М.: Ну, Болотников то же самое.

Р.: Да, ну и Болотникова Серегу знают только здесь и где-то.

Д.М.: Знают все, но только здесь.

Р.: Да, его только здесь. Поэтому шоу делалось именно так. И потом это еще надо было как-то просчитывать на предмет того, что людей надо было везти из Москвы, рамещать в гостинице, и т.д.

Ну, в общем, тут есть определенная головная боль, и можно, конечно было сделать большой фестиваль, но для этого нужны были спонсоры и прочее, потому что было кучу гитаристов и московских притащить и, опять же, наших каких-то подтянуть, тех, как-то играет еще какие-то сольные проекты.

Д.М.: Вот, Густов, тот же, например.

Р.: А я не знаю, сейчас играет Володя или нет. Сольный проект?

Д.М.: Он сейчас с Балакиревым делает проект. Балакирев поет.

Р.: Ну, это давно было, я слышал эти записи. У меня лежала касета. Там прилично все сделано, я слышал. Но это сделано давно.

Д.М.: А вот мероприятие, которое было, по-моему, в девяносто пятом что ли году, в девяносто шестом? Там ты играл, Густов и еще кто-то.

Р.: Ну, много играло там людей. Это "Высшая проба" была. Но она прошла всего один раз естественно, не получилось регулярно сделать. Они как-то провели очень плохо с рекламой.

Это делало "Радио-1", которого уже нет. Они сделали плохо с рекламой, и естественно пролетели по сборам, потому что народу-то было немного, на удивление, казалось, что гитаристов-то уж "Охту" (концертный зал. прим.) - то можно было собрать.

Народу было немного, и все так как-то прошло под таким покровом легкой секретности, я бы сказал. Это смешно, это даже более чем смешно, что там и Густов и я, и продавались наши диски, и на гитарном-то мероприятии не было продано ни одного диска. Это тоже какой-то показатель, то есть кажется, что и людей не было тех, которые любят гитарную музыку.

Диски, которые, в общем, везде не лежат, их тоже надо искать, вот у меня друзья спрашивают: "А где можно твои диски купить?" Я говорю: "Ну, не знаю, альбом выпустил, бывают в "48 часов" где-то..." Они говорят: "Мы не можем найти, слушай, достань нам диски..." Смешно: я должен свои диски доставать... А мне в "Бомбе" говорят, что они плохо расходятся... что: "Ой, что-то так кисло...", - я: "Так у меня люди не могут купить!" - конечно будут плохо расходиться: люди пришли, раз спросили, два.

Буквально позавчера у меня приятель говорит: "Слушай, тут перед Новым Годом хотел купить три твоих диска здесь, на "Просвете", говорю: "Ну, погоди, я схожу за деньгами"... - говорит, пока ходил, человек продал, говорит, диски, а больше у них нет... То есть это ж смешно, что человек не может купить то, что он хочет. А мне рассказывают то, что диски плохо продаются. Я понимаю, что это, конечно, не миллионные тиражи, как у поп-звезд там и прочее... Но как-то мне кажется, что все равно продаются, если люди не могут купить и спрашивают, где можно... И вот я сидел в тех же "Синих страницах" у Лушникова, вопросы были: "А где можно купить Ваши диски?" - Смех, да?!.. Поэтому... странная ситуация вообще с гитарной музыкой...

Д.М.: Ну, ладно. Так, как бы поближе к теме нашей встречи, если можно вопрос, типичный конечно, все спрашивают везде и всегда, но все же Игорь, расскажи как и с чего ты начал вообще заниматься музыкой? Что побудило взять гитару?

Все ведь начинают рассказывать: "я услышал Джимми Хендрикса - и всё”....

Р.: (смеется) Я не могу сказать, что я люблю Джимми Хендрикса, поэтому для меня всё началось не с него... точно не он сподвигнул меня. Дело в том, что я всегда хотел заниматься музыкой, причем почему-то я хотел играть на баяне в детстве. Это был еще первый класс...

Когда меня попытались отдать в музыкальную школу, нам сказали, что ну, в первом классе ему тяжело - там надо и баян свой носить, и прочее, и т.д., и т.п...

Меня отдали на скрипку, я три года отзанимался в музыкальной школе на скрипке... Это была в "Металлострое" музыкальная школа, школа очень хорошая, кстати, сильная - практически все окончившие тут же шли в училище и далее. Очень много людей оттуда вышло, с Металлостроевской музыкальной школы... Потому что там очень сильный состав был педагогов.

Ну вот например я учился потом в училище - у меня проблем не было: мне можно было по сольфеджио или по чему-то там не заниматься, потому что была очень сильная подготовка. И очень много людей - они пошли дальше, как "классики" в профессиональную музыку. Вот и я через три года занятий там ее бросил, сказал, что я не хочу на баяне... Ну, тут как раз для нас появились "Битлз" и прочие, и я стал как-то увлекаться еще гитарой...

Д.М.: А какой год на дворе-то был?

Р.: Год это был... Это был конец шестидесятых годов.

Может быть шестьдесят восьмой. И как раз появились "Битлз" и я решил бросить весь этот баян и стал сам учиться на гитаре, но мне сказали родители: "Чтобы ты закончил музыкальную школу, коль уж мы платили столько лет". Я закончил ее по баяну и уже играл где-то на танцах. Так сам я научился на гитаре, потому что педагога у меня не было.

Д.М.: Там же, в Металлострое?

Р.: Ну, нет, почему? Мы играли в разных местах - где-то дальше за городом, и ездили в эту сторону. Обычно тогда ж все играли ж на танцах где-то за городом. Такие были сейшны и прочее. Неплохо это все было, либо институты, либо это были те же группы, которые играли сейшны в институтах, они где-то играли на танцах, зарабатывали копейку там на аппаратуру.

Это где-то, скажем, в Александровской, в Левашово тут были танцы и прочее. То есть они играют в каких-то вот таких пригородных клубах на танцах.

Д.М.: Ну, и, естественно: на чем в тот момент ты играл? Что у тебя было?

Р.: Ну, что тогда у меня было. Естественно, у меня была немецкая - ГДР-овская гитара. Как же они назывались. Ну, типа "Музимы" там - Этерна"! Точно - "Этерна" была. А потом меня забрали в армию, и там как-то умудрялся еще поигрывать на гитаре, хотя служил, далеко не в оркестре.

А после армии когда я пришел уже через год где-то открылось музыкальное училище "Крымского-Персикова" (Римского-Корсакова. прим.). И там открылось эстрадное отделение. И у меня там друзья какие-то учились в этом училище, и я поступил вот уже на гитару в Римского-Корсакова, и тогда как-то это уже был стимул к каким-то более серьезным занятиям, стал заниматься серьезно.

Д.М.: А вот что для тебя на тот момент было "заниматься серьезно"? Тогда же не было ни видеошкол, ничего такого.

Р.: Снимая. Снимали, ну и плюс, естественно какие-то занятия по четыре часа в день, а иногда по пять - когда как получалось. То есть это уже серьезно - а не просто так когда чего-то там танцевальненькое поиграл. Я занимался и развивал техническую свою базу и прочее и прочее...

Д.М.: Метроном...

Р.: Ну и метроном. По разному. Я играл и джаз играл в то время, потому что в училище, скажем, когда мы учились, мы сдавали там джазовую композицию потому что считалось, что мы должны были учиться по джазу. Там игрался джаз, а в других местах игралась рок-музыка.

Д.М.: А кто там преподавал?

Р.: Ну, там преподавал Кучеров, но я не могу сказать, что он много дал. Мне кажется, я действительно такой самоучка был. Я больше снимал. Кучеров давал какие-то ноты - даст что-нибудь джазовое там на разбор - и я садился с записью, разбирал. Иногда он поправлял что-то: "Вот неправильная нота" и всё.

Упражнения давали - но упражнения это только упражнения и не более. А то, что мы играли, это все мы снимали. Мы слушали, естественно, гитаристов того времени, там того же Блэкмора, позже Ван-Хален появился еще. Пэйдж, естественно. Классику рока тогда играли.

Д.М.: То есть, это были, значит, самые семидесятые года?

Р.: Да, это были семидесятые года, когда мы переиграли классику рока, и уже где-то в конце семидесятых стали играть свою музыку. Уже считали, что все-таки мы живем в России, и надо свое писать и вкладывать свое.

Тогда модно было, конечно, играть, понятно, и "Цеппелинов", и Deep Purple - это сразу все у всех было на слуху и прочее. Но, все-таки, своя музыка - это своя музыка, это какое-то развитие было. Ну, а копировать, я считаю – это так себе. До сих пор мне смешно, когда перепевают там романсы в сотый раз или переигрывают там уже сыгранную классно классику.

Да, это хорошо все, но мне кажется, что человек все таки, как-то своей музыкой несет больше. Это уже его видение какое-то мира, это его мысли, это его эмоции, нежели когда он играет то, что уже написано не им, или там переписано уже или перепето сотню раз.

Д.М.: О'кей. И что тогда? На чем ты играл вот уже в это время? То есть очевидно, что от "Этерны" уже отказался?

Р.: Ну, "Йолана" были новые модели, там по-моему десятая что ли модель была, смешная такая, с переключателем на фузз, мы там нашли положение, в котором как синтезатор она работала.

Д.М.: Красота, фузз на гитаре?

Р.: Да, да, смешно. В ней батарейка вставлялась и так и фузила.

Ну этим пользовался. Я не пользовался ее фуззом, потому что была какая-то полтавская педаль у меня с "вау" там, шмау там со всяким фуззом.

Этот переключатель надо было в среднее положение, он давал такую трещотку какую-то - "р-р-р-р" - можно было ручками разгонять, в общем, это использовалось больше как эффект, а не как дисторшн или что-то такое.

Д.М.: То есть все эти "Этерны", "Йоланы" продавались в магазинах или как? И как было дело в «фирмой»?

Р.: Ну, их было тяжело достать. Тогда пока играли на чем есть. Нет, наверное, уже первые "Фендера", первые "Гибсона" в стране появлялись. Но, это было недоступно, во-первых по деньгам, а во-вторых, еще надо было достать.

Это было все очень сложно, и пока все играли на каких-то чешских вещах например. На органах "Вермона". Ну, при умении – все возможно. Скажем у нас же был состав такой, последний состав "Россиян", где играл Алик Гусев, я, Валерка Брусиловский, Боря Аксенов на басу. Мы играли арт-рок, сложные композиции - по двадцать минут. Гусев там из "Вермоны" извлекал классные звуки. В общем, тут важно было уметь порыть, поработать над звуком. Так что можно было и на этом играть. Конечно, это был не "MOOG" но, тем не менее.

Д.М.: То есть, ты согласен с выражением "Не имей Амати, а умей лабати"?

Р.: Да, я считаю, абсолютно точно, потому что многие музыканты, играющие в то время на фирменных инструментах, они считали, что это вроде как легче, на самом деле там еще чище была слышна та лажа, которую из них извлекают.

Наоборот, на фирменном сложнее, т.к. надо очень четко на фирменном инструменте играть и четко извлекать звук, потому что сразу вылезает вся грязь, которая, может быть, там на какой-то такой, скажем, низкокачественной аппаратуре вроде не слышно - че-то играет, и хорошо.

А когда уже у тебя стоит два "Маршалла", и ты напрямую врубил туда "Гибсон" без всяких примочек, а просто на искажениях ламповых играешь, тогда слышно все. И, если ты играешь грязно, то. Звук надо было извлекать.

Д.М.: То есть, иными словами, все-таки, по уму надо сначала научиться играть чистым звуком, просто "гитара - шнур - усилитель", да?

Р.: Мне кажется - да...

Д.М.: То есть выработать звукоизвлечение сперва, а уже потом думать какой лучше процессор купить, или там ещё что? Я спрашиваю потому, что вот на guitars.ru, СТНК говорил, в день приходит со всей страны писем по двести и все задают одинаковые вопросы типа – « ..какой бы проц. Купить, что бы было круто как у Гари Мур...»

Р.: Мне кажется, надо обработку - чтобы поменьше там было реверов. Потому что ты же когда пишешься на студии, ревера все выключаются, ты пишешь чистым звуком или чистым перегруженным, а всю обработку делаешь потом. И когда вроде там ревером че-то такое накрутил все это летает, и непонятно как это накручено - то вроде и хорошо.

Но вся грязь вылезает и тем более на студии. Когда ты пишешься на студии, сразу все становится ясно - кто умеет играть, а кто нет. Сразу все проявляется. Все думают: "Ой, да на студии мы всегда сыграем! А че там? Там же кайф!" А там как раз - не кайф. Там надо очень здорово сыграть все то, что ты умеешь, или то, что ты подготовил.

Импровизировать скажем, на студии сложно, это должен быть человек уже мастер. И я тоже замечал: когда люди приходят, они готовы на студию. Я всегда стараюсь подготовиться к студии, хотя я иногда пишу импровизации, импровизационные соло, но это редко. И, как я знаю, такие асы, как Сатриани и Вай тоже тщательно готовятся, т.е. все у них подготовлено. Судя по тому, что концерты они играют в копейку те же сольники с альбомов, то это все конечно играется готовое. И даже джазмены играют подготовленные соло на студии, то есть там дай бог сыграть все четко то, что ты хотел.

Импровизировать - да, есть кураж - получается удачно, а бывает - у тебя настроения нет, не тот запал, нет завода какого-то, какая тут импровизация. А когда человек вообще только-только играет, он приходит на студию, пытается импровизировать, то там начинается полная лажа и люди иногда там бас-гитары пишут целую ночь на одну вещь. Это я видел.

Д.М.: А это все же деньги...

Р.: Это деньги, ну, это вообще неправильно, я считаю, это вообще неправильно. Нельзя так: всю ночь писать одну бас-гитару для одной песни. Это же бред. По-моему, так нельзя работать. Другие задачи просто на студии стоят, надо время тратить совершенно на другое, а не на то, чтобы там выучить что-то в последний момент.

Поэтому чего по примочкам выбирать. Надо, может быть, какие-то преампы иметь, наиболее чисто работающие. Ну что сказать про примочки, дело субьективное. Я бы никогда не купил вот эти боссовские процессоры - там есть очень плохая частота.

А вот педалями пользуются люди - нормально, вот отдельные вот эти педальки вроде они недорогие, но удачные. Сатриани играл на этих педалях, и Стив Вай... они играют..

Но процессоры "Босс"'овские - это не знаю... это страшная вещь... Там есть какая-то частота в гитаре, вот именно чистую гитару вот когда берешь, которую ничем не вырезать... Такая мерзкая частота по высокой середине. Я сколько их ни смотрел, они все болеют этим.

Поэтому по мне - так я никогда, именно "Босс"'овские процессоры никогда не куплю. Мне кажется, что действительно лучше начинающим людям, может быть, "Босс"'овские покупать педальки отдельно. Отдельно дисторшн, компрессор, может быть, и реверберационное что-то. Лучше так набирать, нежели покупать вот эти процессоры, потому что в процессорах, во-первых надо разобраться. Те, которые действительно оптимальный звук дают, из таких недорогих процессоров, их не так много.

Д.М.: А вот, например, процессор Zoom?

Р.: Вот он неплохой.

Д.М.: НЕ ПЛОХОЙ??????!!!

Р.: Вот по мне - так неплохой. Я играю на Zoom'е. Нет, я объясню, почему: там можно найти три звука: скажем, два с дисторшн какие-то - дисторшн, овердрайв. Именно частотно, я имею в виду. С чистыми там проблема, именно с чистым звуком, там есть проблема, но можно найти такой приличный чистый звук, и какую-то легкую обработку. Чем он хорош: во-первых, ты можешь "в ушах" в нем заниматься, во-вторых, он легкий и переключает программы, и в-третьих, есть экспрешн-педаль, которая и по громкости и по другим параметрам может регулировать. По мне - он неплохой за эти деньги, за сто - сто двадцать долларов, по мне - это очень неплохо, я пользуюсь в клубах. Ну главное - его правильно выстроить - вот найти эти частоты, чтоб у тебя вот он звучал везде одинаково. Я выстроил его в оконечный усилитель Маршалловский, именно в конец, не в голову, а в конец, и просто вот, без всякой обработки звук, то есть он только усилен. Я выстроил такие звуки для себя, и я с ним езжу. Где бы я ни включался с ним, он всегда звучит нормально.

Д.М.: Но со своим Маршаллом?

Р.: Нет, я включался и в Фендер, и, кстати, вот тот же "Боцман" (чел. который в Питере выставляет аппарат на крутые шоу. прим.) удивился, когда я включился в большой Фендер, он говорит: "А че у тебя за примочка?" - Я говорю: "Да Zoom простой..." - Все можно выстроить.

Д.М.: Zoom какой?

Р.: 505-й, ну, у меня был вначале там 505-й первая модель, теперь вторая. Я купил - просто там чуть побольше... Собственно, никакой разницы почти. Ну, есть там два звука. По крайней мере, я считаю, что лучше, чем Босс'овские процессоры. Ну, и по цене, по тем деньгам, которые он стоит, он - оптимальный. Оптимальный аппарат. Нет, понятно, что дальше уже идут серьёзные аппараты, вот скажем, идут преампы, которые уже стоят других денег. Ну, то что купил Денис (мой сенсэй, "питерский Мэй Лиан." прим.Д.М.) - это один из их очень удачных и недорогих моделей, но она уже триста стоит.

Д.М.: Денис купил Тьюбмен, речь о Тьюбмене идет, Хьюз энд Кеттнер?

Р.: Да...

Д.М.: Офигенная штука!

Р.: Хорошая штука, да, очень хорошая штука и стоит относительно недорого. Вот ещё хороший - Энгл'овский преамп, я считаю, у меня был такой тоже.

Д.М.: Тьюбтонер?

Р.: Да. Очень хороший, еще плюс там есть loop’ы, он еще может по миди управляться. Он подороже, уже под пятьсот стоит. Но приличный очень звук, я считаю. Вот эти два, с Тьюбменом, из таких, из недорогих... Ну, а дальше уже идут - Меса-Буги? (триаксис как у Авдуевского. прим.)- Так а Меса-Буги уже стоит полторы...

Д.М.: Преамп?

Р.: Да.

Д.М.: А какой? Сейчас вот просто много друзей играет на В-Твинах напольных и рэковых.

Р.: Нет, ну напольный - это простенький...

Д.М.: И рэковый такой же...

Р.: Нет, "Триаксис" - ну, вот этот, пятиламповый...

Д.М.: А, Меса-Буги "Триаксис"... Он очень дорогой...

Р.: Ну, вот у меня "Триаксис", их три в городе: у Женьки Левина (гитарист «Алисы» прим.), у меня и у Яши из "Короля и шута"...

Д.М.: И один из этих "Триаксис"'ов, я, кстати, видел у Саши Аксельрода. Кому-то, значит, из вас троих он его чинил...

Р.: Нет, он не чинил - просто там у них за бугром сто десять вольт, а я привез свой из Лондона, поэтому у меня двести двадцать... У меня он, тьфу-тьфу-тьфу, с девяносто пятого года, он тут первый, наверное, был "Триаксис", тогда еще ни у кого, по-моему, точно, в Питере здесь не было "Триаксис"'ов. И вот, у меня уже восемь лет "Триаксис". Ну конечно таскать его все время с собой - это тяжеловато.

Д.М.: Такая плита полная рэковая.

Р.: Да, стоит вот рэк там у меня.

Д.М.: Ну, ладно, Игорь, все-таки, если вернуться вот к тому, о чем говорили, то есть о том времени, когда ты играл на "Этерне", потом на "Йолане", а какой апгрейд, какие модернизации этих гитар там ты делал, может датчики менял?

Р.: Я ничего не делал вообще с ними, я играл так, как они были, не знаю, меня никогда не тянуло. Видимо, я такой - не мастеровой человек, хотя вроде там в детстве каким-то судо-моделизмом занимался. Не знаю. Вот вытаскивать из гитары что-то, менять и там еще что-то делать не хотелось мне никогда. По мне - так надо было купить другой инструмент, что я и сделал позже - я потом уже играл и на "Гибсоне", потом у меня уже был "Фендер", старенький "страт" такой, и не хотел я даже трогать вот ничего в инструментах. Как-то для меня это было ну вот – если сделали, значит люди там тоже думали. И поэтому никакого там апгрейда я никогда не делал. Даже сейчас смотю, люди делают что-то со своими "Ибанезами", там какие-то датчики меняют, а у меня вот как есть два этих (Jem’a) так и есть.

Д.М.: Там "ПАФы", должно быть...

Р.: Да, вот есть эти два джема, я ничего не трогал. Может быть, можно было там, как на "семерке", вместо "ПАФа" поставить "Эволюшн". Есть нормальный звук и есть. Ну кто это слышит там - чуть лучше, чуть хуже тут. Главное, по мне, - играет, так и все. Меня устраивают эти звуки. А то, что поменять я могу - так я могу на преампе сделать там другой звук, еще, значит, чем-то сделать это. А изначально гитару трогать не стоит, гитара дает правильный сигнал - че я буду ее крутить? Менять, добавлять, переставлять. Не знаю, никогда вот это не делал.

Д.М.: Даже с не самыми высокоуровневыми гитарами?..

Р.: Даже вот так вот было. Никогда не трогал. Но тогда тоже была проблема: а где их доставать, эти датчики?

Д.М.: Ну, не знаю, кто-то там же, наверное, датчики мотал.

Р.: Ну, кто-то мотал, да.

Д.М.: ... или перематывал...

Р.: Ну, да... Но это лишняя головная боль... Я всегда думал, что лучше я это время потрачу на то, что я позанимаюсь на инструменте, нежели я буду заниматься... значит, чинить гитары, перематывать, наматывать, менять... Для меня до сих пор проблема - разобрать гитару... Струны-то менять ломает, понимаешь, а че-то когда... надо что-то построить, еще крутить эти винты... Я ненавижу это все делать, честно скажу. Я вот предпочитаю, раз есть вот Саша Тюрин (питерский Шамрай, токо круче. прим.), слава богу, этим занимается, вот я отвез к нему инструмент, он его мне оттюнинговал, вот, спасибо тебе большое...

Д.М.: В этом плане - да, Тюрин - голова...

Р.: Вот, и я считаю, что зачем? - Есть человек, он занимается... Я не сделаю лучше, чем он. К технику Стива Вая я подходил тоже (в 1995 году у Вая было 2 концерта в Питере, в июне и в декабре. прим.) когда, смотрел вот его гитары, у него там, скажем, я взял "джем" посмотреть, смотрю: у него там сзади вообще гриф тоньше "Слушай, а как?" - вот я говорю, - "у меня два джема - они другие..." Он говорит: "А я сам сделал тоньше", - то есть у него специальный человек занимается гитарами. Да, у него там нормальный техник, он понимает в гитарах слава богу. Вот, он делает обработку гитар, тюнингует там, стеклышком вот сзади гриф делает тоньше по сравнению с фабричным. Поэтому - да, есть люди, которые это умеют, а... ну, если меня не тянет... не знаю, не хочу я этим заниматься... вот...

Д.М.: Ну, это, чтоб правильно понимать, речь идет о тех гитарах, которые у Вая, например, или у гитаристов его уровня, именно которые фабричные, то есть не его кастом-модели, которые ему лично персонально фабрика делает?

Р.: Да, да. У него же и фабричные есть модели, в общем-то, но ему их доводят просто. Потому, что, ну, вот “Jem” его же считается модель и по грифу и по всему да? Но гриф там вощеный, лаком не покрыт, и поэтому там можно спокойно обрабатывать.

Я, в принципе, с удовольствием бы согласился, чтоб мне также обработали, потому что у него идеально выстроена гитара просто, я взял - он, во-первых, тонкий очень и вот пальцы - ты просто вот их ставишь, усилия вообще нет. То есть, естественно, лады спиливаются, делаются ниже лады, как я понимаю, все это вот сделано так специально. То есть там все доведено так филигранно... Я просто взял, посмотрел гитару - просто пальцы ставишь, усилия практически нет. Очень... очень легко играется... все легато играются и все остальное.

Д.М.: Ну, и соответственно, струны низко... параллельно накладке...

Р.: Да, да...

Д.М.: А вот как вообще ты к самой этой идее относишься, я имею в виду - постановки струн... Опять же: есть популярное мнение, что струны ставятся выше, больше угол атаки, якобы получается более жирный звук? Как правило апеллируют к опыту великих гитаристов. Стив Рэй Воэн, говорят ставил струны исключительно высоко, да и сами струны очень толстые, как бы поэтому звук такой. Типа давайте поставим струны потолще и повыше.....

Р.: Ну, так, конечно в этом есть смысл, но в первую очередь все зависит от музыки, которую ты играешь. Помню мы когда еще учились в училище, к нам приезжали американцы, оркестр там какого-то колледжа. Они играли джаз и у гитариста был полудековый "Гибсон" и стояли очень толстые струны и высоко. То есть это давало определенный джазовый звук, определенный вот этот округлый джазовый звук. То есть, для этой музыки - да, это, наверное, надо. Для блюза, может быть, тоже. Для того, что делал Стив Рэй Вон, то, что делают многие блюзовые гитаристы.

Значит, если ты играешь техничную музыку, такую, как играют Вай, Сатриани, то там, естественно ставятся тоньше струны, потому что иначе это все не сыграть. Ну физически не сыграть так технично. То есть такой подход - все зависит от того, в каком стиле ты хочешь играть, какую музыку.

Д.М.: Ну, опять же, в эту же тему: сейчас популярно играть в «опущенном» (слово-то какое? прим.) строе, то есть "дроп Си", "дроп Ди". Вот, ты опускаешь строй гитары как нибудь или нет?..

Р.: Нет, мне лень, честно говоря, мне лень возиться со всем этим, с опусканием струн, и прочие эксперименты проводить... Понимаешь, хорошо, наверное, когда у тебя есть там гитар штук шесть, и можно сразу сделать одну гитару в таком строе, и чтоб они постоянно так лежали. Так как у меня только две, я вот их держу как есть. Играешь концерт, естественно если рвется струна - надо, чтоб ты взял другую и стал дальше играть, а перестраивать ноту - оттягивать зажимы, все это спускать, пружины – сложно в общем. Тут очень много проблем с этим делом. Мне интересно было бы может какие-то эксперименты проводить с этим, но надо иметь гитар пять - шесть и тогда экспериментировать. А так у меня уже и вещи все, что играются, сделаны уже в этом ключе. Я единственное со строем что экспериментировал, это на акустик-гитаре я делал нешвильский строй. Я не писал, скажем, двенадцатиструнную гитару и прочее... то, что они делают... Это когда ставится первая, вторая и третья струны и потом - вторая, третья, четвертая.

То есть, у тебя нижние струны звучат высоко, и получается очень интересно, то есть, ты записываешь когда наложением, получается вот этот вот эффект двенадцатиструнной гитары вроде, но только ты просто сыграл их несколько раз. Во-первых, это плотность дает, во-вторых очень необычные интервалы, когда наверху берешь аккорды. То есть несколько необычно звучат аккорды. Это где-то я усмотрел, я уж не помню, у кого, и вот попробовал. Я часто таким пользовался на записи именно акустической гитары. Интересно арпеджио особенно звучат. То есть, вот единственный эксперимент со строем, который я использовал, именно в студийной работе.

Д.М.: Такой вопрос оттого, что просто многим бы было это интересно и люди так делают просто потому что разные модные банды так играют, например гитаристы группы "Корн".

Р.: Ну, они на семиструнных "Ибанезах" играют и добиваются того, чтобы гитара звучала ниже... Бас наверху, получается, там щелкает, а гитара звучит чуть ли не ниже, чем бас...

Д.М.: Да, "Корн" или "Лимп Бискит" там...

Р.: Да, это да, это уже поиски саунда какого-то, наверное уже именно саундовая работа на студии. Но, опять же, у нас такой возможности нет - столько экспериментировать, это, как я понимаю, чисто студийная экспериментальная работа в общем-то.

Д.М.: Они и на концертах так же играют...

Р.: Нет, ну естественно, дальше это уже перешло в концерт, но, я думаю, что изначально это были какие-то студийные эксперименты, и вот так они нашли этот саунд, и естественно они так работают в концертах.

Д.М.: Ну, исходя из вышесказанного, коль скоро ты и датчики предпочитаешь не менять, то есть, не заниматься никаким апгрейдом, следовательно, я так понимаю, сейчас ты используешь датчики "Ди-Марзио ПАФ", потому что они стоят на этой модели.

Р.: Да, на "джемах". Вот на этих двух. У меня "две семерки" и "три семерки" - два "джема", вот на этих джемах "ПАФы" и стоят.

Д.М.: Ну, понял, о'кей. А расскажи что было после конца семидесятых годов, после вот той гитары "Йолана"? что дальше было?

Р.: Ну, дальше вот была работа "Землян", дальше была группа "Земляне"...

Д.М.: В каком году?

Р.: Это мы начали делать в семьдесят девятом году.

Д.М.: То есть, "Земляне" - это исключительно питерская команда...

Р.: Ну, там опять же такая история была, часто спрашивают: - "Вот как это, как это было?" Да, было все просто очень. В свое время при ДК Дзержинского (при ДК милиции. прим.) была та группа "Земляне", еще Жени Мясникова, которые играли версии "Iron Butterfly" и "Deep Purple". То есть вот эти две группы у них были за основу. Потом они пробовали даже Эмерсона какие-то вещи играть, пару вещей играли. То есть, группа конкретно занималась каверами, ну не кавер-версиями, а копии просто делала, "в копейку" все снимали...

Д.М.: "Кавер-группа", как ее сейчас бы назвали...

Р.: Да, "кавер", но не совсем. Кавер-версии - это когда ты какую-то свою все-таки делаешь версию. Или осовремениваешь, или что-то свое туда вносишь... Там игралось все «в копейку», ребята были такие - педантично снимали там до малейшего удара в барабан. А они как-то проездили, даже на каком-то прибалтийском фестивале были и потом развалились успешно. А Володя Киселев в то время искал базу репетиционную и нашел там общий язык с руководством.

Д.М.: Прошу прощения, а он тогда был исключительно ударник?

Р.: Тогда - да, еще играл на барабанах. Вот он и искал репетиционную базу, чтоб делать группу. А у него была группа "Апрель", которая тоже, в общем-то, играла "Лед Зеппелин". Я с ними проиграл пол-года, тоже игрались кавер-версии - "Лед Зеппелин" там и фанк какой-то в основном. И потом он решил создать коллектив такой, чтоб все-таки свою музыку делать. Ну и привлек, значит, меня к этому делу и база все же нужна была, а там прилично все-таки - ДК Дзержинского. Начальство комнату выделило, охрану. И, значит, руководство ДК говорит: "А как вы называетесь?" - он говорит: "Ну, вот - "Апрель", - "Знаешь, у нас тут была уже официальная такая группа "Земляне", ну вот они у нас были, тут даже грамоты есть с какого-то фестиваля. Давайте, а чего бы вам не взять название Земляне? Будете "Земляне", и нам тут проще. Ну, так это все и пошло. И вот образовалась группа "Земляне", с которыми мы сделали какую-то арт-программу, а я там таким "музруком" был. Сделали арт-программу и играли тогда, ну не помню может пару-тройку там каких-то опять тех же "Deep Purple"-овских вещей. И "Цеппелин" что-то поигрывалось, но в основном делались все свои вещи. И плюс появился Марк Фрадкин, еще обработки вот этих песен пришлось делать для того, чтоб выйти на какую-то, так сказать московскую мафию и втесаться и вылезти на телевидение...

Д.М.: А что такое "появился Марк Фрадкин"? То есть в каком смысле "появился".

Р.: Ну, привезли его, в общем руководство ДК - там были две женщины - они его хорошо знали, он когда побывал здесь, в Питере. Они его вытащили, говорят: "У нас есть чудная группа - "Земляне", аппаратура прекрасная, все... Вот, они играют... у них все чудно... Почему бы тебе не дать им свои песни и не помочь бы им в Москве?" - Ну и пришел Марк к нам на репетицию, дрожащими руками наиграл какие-то песни, и мы тогда записали же первый "миньон" - вот это: "Красный конь"

Д.М.: А это его песня?

Р.: Да, это его песня, Фрадкина... Еще какую-то... И с этой песней вот мы и поехали уже в восьмидесятом году в Москву. Но до этого уже стали работать профессионально, а для того, чтоб работать профессионально, надо было работать от филармонии, так как Ленконцерт боялся брать рок-группы и вообще всего боялся - всегда организация была такая перестраховочная... Мы поехали в Кузбасс, значит, и в Кемеровской областной Филармонии мы устроились все на работу, и от Кемерово объехали первый раз этот край со своей программой.

Д.М.: А какой был состав? Киселев, ты...

Р.: Витя Кудрявцев такой был у нас, он пел и играл на бас-гитаре... На клавишах - Костя Плешак, брат Плешака играл. Ну с Костей я давно уже, еще с училища... Сейчас живет, по-моему, где-то в Бельгии... И еще у нас такой был вокалист в том первом составе. Кудашев Феликс, который сейчас в "Дружбе" поет. Но он тогда только-только поступил в студию Мюзик-Холла. И мы его взяли. То есть в поездку самую первую... Вот, и в таком составе мы объехали Кузбасс...

Д.М.: От Кемеровской Филармонии...

Р.: Да, а потом, через два месяца мы уже как "Битлз" там были. Просто уже били окна, за билетами с шести утра люди стояли, когда мы по второму кругу поехали с этим: Прокофьев, Новосибирск, Новокузнецк, все эти уже...

Д.М.: То есть, ближний "Заурал"...

Р.: Да. Ну там, они взяли нас на работу, они поняли, что люди будут приносить деньги. И был там начальник Филармонии, который не боялся ничего. Хотел рок группу – будет рок-группа. То есть уже пошла другая аппаратура. Я тогда играл на "Маршалле" и на "Фендере", без всяких примочек, все было просто: у "Маршалла" все ручки в правую сторону выкручены, а тумбу я закрывал просто таким куском фанерным с дыркой для микрофона. Потому что иначе от "Маршалла" же жуткий коридор идет, когда все ручки вправо делаешь: он вроде тут рядом с тобой хорошо работает, а звукорежиссеру в зале невозможно просто - коридор гитары. Вот, тогда играл уже на "Маршалле".

Д.М.: То есть, это был стек, да?

Р.: Типа. Это был интересный "Маршалл", кстати пятидесятиваттный... голова пятидесятиваттная, и вот такая высокая тумба (кабинет. прим.), есть у них такие - с десятидюймовыми динамиками, восемь штук там. Не знаю, может, уже сейчас не выпускаются такие кабинеты.

Д.М.: Абсолютно прямоугольные, и восемь десятидюймовых?

Р.: Да, восемь десятидюймовых. То есть спокойно можно было играть, там был запас большой - усилитель сильный, ну не всегда, особенно с "Фендером". С "Гибсоном"-то все ручки вправо не надо, а для "Фендера" надо - раскачки ему не хватает.

Д.М.: А чего интересного тогда по гитарам было?

Р.: Ну у меня уже потом какие-то "Ибанезы" появились первые, у меня был "Ибанез" "Флаин Ви", потом появился "Артист", потом как-то так у меня были "Ибанезы"...

Д.М.: А, еще вот хотел спросить, я там помню суперпопулярную группу "Земляне" по телевизору много раз показывали и у тебя была такая...

Р.: С двухгрифовая гитара, да?

Д.М.: Естественно, да, потому что тогда это выглядело сверхестественно.

Р.: Ну, это был инструмент мастеровой. Я не хотел его покупать, дело в том, что я не любил двухгрифные гитары, они очень тяжелые, а Вовик любил понты, он у кого-то выменял этот инструмент на какую-то уже устаревшую клавишу. Инструмент был "самопальный", единственно, что там стояли "Ди Марзио". Ну, неплохой был, но уже по тем временам совершенно был не нужен, когда появились хорусы, можно было делать двенадцатиструнный звук. Зачем на себе таскать вот этих два грифа тяжеленных, а надо было "шоуменить"...

Д.М.: И кейс там наверно размером с автобус?

Р.: Такой кейс, да. Я понимаю там, вон, у Майкла Анджело - у него хоть разборный, там все поменьше, посередине он собирается, он показывал, кстати. Там хоть это как-то нормально, а тут вот этот кейс таскать этот тяжеленный на себе, тоже она была не легкая, такую мотыгу. В общем, я ее не люблю, я сказал: "Я ее покупать не буду", - я говорю, - "во-первых, он самопальный..." - Ну, Вова там поменял, вот она была двенадцатиструнная... ну, люди не знали, говорили: "Ох, как же это?" - Ну, во-первых, у "Лед Зеппелин" тоже была такая. "Гибсон" был этот, двухгрифовый. Ну у них это было намного раньше, потому что тогда еще не было хорусов в те времена вроде. А как только появились хорусы, - зачем тогда это надо, двенадцатиструнная... Тяжесть лишняя, лишний гриф, ну не нужно просто. Хотя, по-моему у кого-то я сейчас видел из последних, тоже люди одевают это на себя, но, мне кажется, это уже так - понты просто, может быть...

Д.М.: Ну, там, ностальгия, может быть...?

Р.: По мне он не нужен, второй гриф. Я не знаю, зачем это, лишняя заморочка, лишняя тяжесть на тебе. И потом ты вешаешь сюда второй, значит, первый как-то низко. Либо этот у тебя под мордой тогда торчит, чтоб повесить как-то нормально этот гриф, значит, второй гриф у тебя где-то здесь. Ну, я играл одно время с ней, я помню, че-то менял гитары тогда, один "Ибанез" продал, а второй еще не купил. Вот, пришлось в каком-то туре пользоваться этим инструментом. Конечно, я натаскался на себе эту тяжесть. Не хочу даже вспоминать... (смеются) Но, понты были, люди все: "А вот, а... Слушай, да... Это же ДВУХГРИФОВАЯ ГИТАРА... Что же это такое... Как...". В общем народ это впечатляло.

Д.М.: Вы объездили Союз полностью?..

Р.: Ну, практически. Я не могу, конечно, сказать, что был везде, но очень много объездили...

Д.М.: И страны "соцлагеря", очевидно?..

Р.: : Нет, нас не выпускали. Почему–то. Как-то неправильно мы собирались в одну поездку, по-моему, году в восемьдесят четвертом должны были ехать то ли в Чехословакию, вроде и че-то так нас... Уже работали от Ленконцерта - уже потом Ленконцерт нас решил взять под свое крыло, поняли, что люди приносят деньги... Но, что-то так и не состоялась поездка. Мы не были, это уже я потом ушел в восемьдесят пятом - они куда-то в ГДР съездили, куда-то уже потом ездили в Африку куда-то там, уже без меня. Но вот сколько, так сказать, я, как основатель коллектива, сколько я намотал, почти шесть лет - ни разу не был. Ну, наверное, считалось тогда: ну, рок-группа... Еще только-только, в восемьдесят пятом же, занавес рухнул... Ездили все наши "народные", классические...

Д.М.: Идеологически проверенные...

Р.: Конечно, тут... понятно - кто и что там...

Д.М.: Ну, о'кей... Ну и до какого времени просуществовали "Земляне" в той форме?

Р.: Ну, я ушел в восемьдесят пятом году, когда я уже понял, что мне неинтересно просто это...

Д.М.: : А кто там в это время, как-то состав изменился с того момента восемьдесят пятого года, кто там пел?

Р.: Скачков Сережа, до сих пор поет там... Да, я его уже привел, я успел за это время поиграть еще в группе "Какаду" - и там пел Скачков. Мы, когда объездили всю Сибирь, уже в Москве побывали на "Огоньке", ну уже профессионально работали, когда Володя принес вот такую кипу клавиров наших авторов, и сказал, что это все надо сделать. Я сказал: "Вова, я не ради этого занимался гитарой, чтобы эту херню делать. Я устал делать обработки, понимаешь, это, ну, дерьмо, как ни заворачивай в конфетки, чем ни укрась - ну, все равно”... Я, конечно, могу аранжировать, украсить, но мне как-то хотелось играть свою музыку, я для этого занимался. А чтоб играть песни советских авторов, так я всегда ненавидел эту музыку, зачем я буду этим заниматься? Он говорит - "Ну, ты устал, наверное...", - "Ну ладно, пускай... я отдохну, и мы еще потом с тобой когда-нибудь обговорим..." - Я ушел и стал играть здесь на танцах, в "Бабкином саду" (Сад им. Бабушкина. прим.) была такая группа "Какаду"... Слушай, стихами сказал, да? – “

В Бабкином саду - была группа "Какаду". Вот, там Серега Скачков и пел.

Там была такая крытая общая площадка, "битковые" танцы, все это... Мы играли и свою музыку и фирму. Там надо было духовые, еще какие-то аранжировки делал, новые песни приносил. Там игрались кое-какие песни, те, которые они писали, мои какие-то композиции игрались, то есть разные. И, что-то фирменное, там типа "Смоки", еще что-то... - такой музыки. И, когда меня через пол-года снова Киселев стал прибалтывать, что "давай, возвращайся", вот я Серегу оттуда сделал. То есть он сказал, что "мы сейчас запишем пластинку со своей музыкой, все, настало время - можно играть свою музыку". Ну, этим меня приболтали, хотя, это время так и не наступило никогда, сколько мы ни работали, все это знаешь - как коммунизм - это светлая идея, ради светлого будущего, давайте...

Д.М.: Готовы верить...

Р.: Да... Ну, вот, приходилось делать аранжировки всяких песен наших советских авторов. "Кисель" - то понятно - ему надо было деньги зарабатывать и прочее, хотя, в общем, все особо не бедствовали, но... Володя сделал себе состояние...

Д.М.: Киселев?

Р.: Угу...

Д.М.: Ну, он же сейчас стал, просто "Ви-Ай-Пи", жутко крутым.

Р.: Ну, сейчас-то понятно... Но все же началось с этого... Когда я ушел, там просто привозились такие деньги, я знаю... Работали на стадионах. Как-то стало непонятно, ну что толку, что мы собирали дворцы спорта и стадионы? Получали ставку и все, да, а все остальные деньги шли государству родимому, ты ж понимаешь...

А потом уже где-то, с восемьдесят пятого года, тогда уже была кооперативная работа, то есть тогда можно уже было работать иначе. Ну, естественно, Володя все равно всем платил ставки, а все остальное брал себе... В свой бездонный карман... Так что, вот такая ситуация... Ну и вот уже тогда разные инструменты были, и аппараты были интересные, кстати попробовал аппарат в то время старый еще "Ампег" - транзисторный, а я всегда к транзисторным очень относился плохо, и вот "Ампег" этот меня просто тогда убил, что он давал ламповый звук. Но потом я смотрел "Ампеги" - совершенно другие, а вот тот был старый "Ампег", у меня он был наверное году в девяносто третьем, - он действительно был транзисторный аппарат, который давал ламповый звук. Я просто удивился... Ну, видимо, они как-то сделали себе имя тогда, потом стали гнать какой-то ширпотреб...

Д.М.: А вот такой прибамбас, как то: "Санс Амп", как тебе, ты использовал когда-нибудь такой? Кстати, тоже, по идее, транзисторная вещь, дающая ламповые призвуки.

Р.: Нет, сам не использовал. Я слышал разные тесты. Но, я не могу сказать, что меня возбудили. Я понимаю, что это делается для того, чтоб попробовать именно в пульты. Но эти все комбоэмуляторы – это все как так, не очень. Но, кстати, меня же первый альбом записан в пульт на "Рокмэне". Рокмен – хорошая примочь, там единственный минус, что у него только два варианта обработки, то есть ты не можешь выключить один из них, то есть ты либо выключаешь холл, либо выключаешь хорус, либо есть среднее положение - и холл, и хорус. Это его большой минус. У него очень хороший дисторшн. Кстати, я знаю, что им пользовался еще "Скорпионс",

Д.М.: "Рокмэном"?

Р.: "Рокмэном", да, я читал это в "Гитарплэйере", что вот именно этим "Рокмэном" они пользовались, записали альбом с ним. У него действительно приличный очень звук, я альбом записывал...

Д.М.: То есть, как понять? Без какого-либо комбоэмулятора?

Р.: Да. Я вот на нем писал... писался в пульт и он дает в пульт интересный звук. Он как-то так правильно выстроен. У него всего один дисторшн, один овердрайв и два чистых звука, и все это с компрессией.

Д.М.: Настройки фиксированы...

Р.: Да, то есть, ты ничего не можешь менять, но они настолько хороши. И дисторшн у него очень хороший, мне нравится. До сих пор я играю. Прилично. Он действительно дает те эффекты, какие надо и в аппарат хорошо звучит и в пульт. Это тоже из старых аппаратов. Причем уже когда мы ездили с "Союзом" по Чехии в тур вот только-только они появились, и один чех, гитарист мне его показывал, он его купил, играл на нем, концерты работал, говорит: "Классная вещь", - он тогда еще дорого стоил. А я уже потом на "Мьюзик Месс", мы с "Союзом" были в восемьдесят девятом году, познакомился там с ребятами из "Рокмэна" и вот они мне подарили вот эту штуку, а на выступление они ставили рэк целый "Рокмэна".

Д.М.: В смысле "целый рэк "Рокмэна"? То есть "Рокмэн" - это что?

Р.: Ну, все приблуды там, обработки там все...

Д.М.: А "Рокмэн" - это немецкая фирма?

Р.: Нет, американская. Они занимаются только гитарными примочками, больше ничем. У них был очень приличный обработки, причем там был специалист - он говорит "Какой тебе звук?". Я естественно не успел ничего себе накрутить, мы приехали, а послезавтра концерт. Так мы познакомились... говорят: "Мы тебе поставим на выступление, какой тебе звук нужен?", я: "Такой-то, такой-то...", - "Ну, типа чего?" - "Ну, типа Ван-Халена, вот такой... ", - я говорю, - "ну, четыре звука там: пару чистых там, от каких-то овердрайвов воздержусь, лучше не надо..." - Он быстро накрутил, сделал мне звуки, и все. Там они большой какой-то выставочный рэк они с выставки сдернули и поставили, сборный... Хорошие очень ребята такие и грамотные, чувствуется.

Д.М.: То есть, я понял, это был уже, а "Союз" наступил с восемьдесят пятого года?

Р.:С восемьдесят шестого - официально сдали программу и стали ездить, да, уже играли музыку. Ну, в принципе, там, и в "Землянах" в основном моя игралась музыка, только фамилии другие подставлялись. А в "Союзе" как-то игралась вся моя музыка, и с "Союзом" вот мы объехали много чего. Мы были и в Чехии, были и в ГДР, и в ФРГ, и в Голландии, в общем, мы побывали и там и там, и посмотрели и пообщались. Причем были на хороших тусовках именно. Скажем, в восемьдесят девятом году, по-моему, еще никто из наших музыкантов на "Мьюзик Месс" не бывал. А мы уже выступали там как раз...

Д.М.: То есть, это ты был с "Союзом" в Гамбурге?

Р.:Да, это был восемьдесят восьмой год, мы попали на фестиваль в Гамбурге, мы и они.

Д.М.: С "Мьюзик Месс" одновременно?

Р.: Нет, мы попали на отдельный фестиваль, там проходит фестиваль "Рок-театр" у них, то есть группы играют, собираются где-то. Четыре дня он проходит или пять, я уж не помню, то есть, вначале играются по клубам... нет, неделю группы играют по клубам, а потом два заключительных концерта на ратушной площади Гамбурга. И там нас увидел человек из журнала, у них есть такой журнал - "Саунд-чек", который пишет о профессиональной музыке, об инструментах, в основном, и прочее. И он сказал, что - "Ребята, я вас хочу пригласить...", - ну нас, во первых, пригласили остаться поработать по клубам, потому что ну, тогда только-только вот этот занавес, скажем, прорвало... и поэтому еще все удивились, что вообще приехала группа, которая умеет играть так здорово, играет рок и все там... вот так... такими глазами... сказали: "Оставайтесь на две недели, будуте работать по клубам". А, так как у меня уже было приглашение на "Мьюзик-Месс", скажем, мы были в сентябре, а в конце января мы должны были ехать на "Мьюзик Месс"

... Я побоялся просто по тем временам остаться - думаю, останемся - скажут: "Ага, вы остались", - и визы не откроют, а мне было важней попасть именно... потому что нам объяснили, что "Мьюзик Месс" - это суперфирмы со всего мира, и действительно - я увидел, что такое "Мьюзик Месс" - это тогда мы такого еще не видели. Вот, и поэтому мы уехали и вот потом уже попали на "Мьюзик Месс".

Д.М.: В январе?..

Р.: Да, уже через пол-года... Восемьдесят девятый, начало восемьдесят девятого года. Это оттуда фотография, это одна немка фотографировала нас, она все пыталась там фан-клуб наш сделать, но че-то как-то так, да... (смеется) в Германии-то... И мы, кстати должны были после "Мьюзик Месс" приехать писать альбом, но там черные силы сгустились, в общем есть люди, не буду рассказывать историю, нам немножко так это все дело обгадили.

Д.М.: Не пустили...

Р.: Не то, что не пустили, а мне уже пришел, типа, запрос о том, что "мы хотим записать альбом ваш", но это не удалось. Я доверился там людям, которые должны были все это устроить с этой стороны, а они взяли и так подставили нас нехорошо...

Д.М.: Но это наши соотечественники?..

Р.: Ну, есте... а кто еще?.. Они знают, что о нас писал там "Саунд Чек" журнал, что мы были на такой выставке, что мы классно там прошли. Они решили просто нас кинуть. Не сложилось, надо было мне самому, конечно, просто напрячься и поехать в Германию, и все это самому и договор заключить сразу и все. А так поехал один человек, он хотел на этом заработать просто. Я ему доверил, а он решил на себя все оформить. А че, он знал, что все разговоры со мной ведутся, поэтому на мне, ну не заработать. А тут он просто поехал, договорился, что он привезет группу, которая в сто раз круче... тэ-тэ-тэ-тэ-тэ... все это расписал. Он там людям платил, копейки.

Д.М.: А кто поехал-то в результате? Ну, тоже наверное же... тоже, наверное, какой-то коллектив должен был быть?

Р.: "Скорая Помощь" поехала. Знаешь такую?

Д.М.: А, слышал, слышал...

Р.: Вот, они поехали.

Д.М.: А это разве питерская команда? Потому что они металлисты там, что-то...

Р.: Ну, да. А мы играли такой, скажем, мелодичный хард-энд-хэви. Ну да что теперь вспоминать..

Хорошо, что уже в восемьдесят девятом году была возможность посмотреть на все, что есть последнее в мире в общем и поиграть, и пощупать, и все... Мне там "Овейшн" подарили... Кстати, был смешной у меня "Овейшн", потом он был у Кохи из "Пушкинга" (Константин «Коха» Шустарев – лидер гр. Пушкинг. прим.), - такой красного цвета, с серпом и молотом, вот он тут есть на фотографии...

Это он как раз, да. Фирма "Овейшн" вручала. Ну, там, не самый дорогой, ну, такой, где-то долларов за восемьсот - девятьсот. По тем временам все равно для нас было сумасшедшие бабки. С ума сойти, да, а мне там показывали "Овейшны"... мне представитель фирмы на выставке говорит: "Хочешь поиграть? Вот эта стоит там... пять тысяч... "Овейшн". Но я особо "Овейшнов" -то тогда и не видел много, поэтому для меня что сто тысяч или пять, такой разницы я не ощутил, но тем не менее вот, я поиграл на "пятитысячном", т.е. который пять тысяч стоит, в кабинке посидел, поиграл. Ну, а тем более я не такой уж акустический гитарист. Я в общем-то понимаю, что это две разные вещи - акустика и электрика - это абсолютно две разные гитары, хотя многие и говорят, что, типа, одно и то же, по мне так - нет. Это два разных инструмента, как ни крути, по звукоизвлечению и по всему. И, скажем, тот же человек, играющий на акустике здорово, будет, не исключено, что очень тяжело на электрической гитаре, и наоборот. ....

Д.М.: Ну, о'кей. Ну, а что наступило после восемьдесят девятого года, что после этого вашего, ну, скажем, неудачного заезда?

Р.: Нет, ну почему? Мы еще гастролировали, мы ездили в Голландию, мы в Голландии две недели были, выступали тоже там, и очень хорошо. В девяностом году уже Были прекрасных две недели в Голландии, я считаю, - и денег заработали по тем временам очень прилично - мужики там себе все по машине привезли, я не стал - у меня была какая-то. Я просто себе инструмент купил очередной- "Ибанез" какой-то модели, я не помню. Ну, какой-то из "РГ"-шных моделей, но забыл... с машиной, желтого цвета, такой яркий, красивый.

Д.М.: Но не "джем" еще?..

Р.: Не "джем" еще. На "джем" у меня бы не хватило, я купил там за девятьсот гульденов, это что-то там порядка пятьсот долларов, по моему И то это большие деньги тогда были еще. В девяностом году – то, поэтому больше я не мог себе позволить тратить - еще надо было как-то жить. А в девяностом году наступил такой провал, было господство "Ласкового Мая", девяностый - девяносто первый годы. Музыка никому не нужна была, с гастролями была полная, так сказать...

Д.М.: Понятно..

Р.: ... засада. И поэтому пришлось, ну не то, что пришлось, - я считал, что я ответственен за людей, которых там вокруг себя собрал - я распустил коллектив и решил, что мне надо посидеть и подумать вообще: что делать дальше? Где-то вот так я сидел года два там, думал вообще, что делать дальше и как жить. Но, так, между делом, съездил в Америку, посмотрел, что там...

Д.М.: Поиграл там? Р.: Нет, не играл. Просто съездил. Ну, я был в Нью-Йорке, а в Нью-Йорке. Надо было в другие города, конечно, съездить. Посмотрел, что такое Нью-Йорк, мне жутко не понравился, я оттуда, помню, через месяц хотя можно было полгода там находиться...

Д.М.: Через месяц?! (смеется) Р.: Выскочил! Ну, я с трудом выдержал, хотя, если честно, я оставаться не хотел там. Как-то город меня не вставил, ну не люблю я Нью-Йорк, в общем, впечатление у меня о нем нехорошее. Правда, все говорят, что Нью-Йорк - это не Америка, но, так как возможности путешествовать у меня не было тогда, - нам меняли тогда сто тридцать долларов США и то на родине это были приличные деньги опять же поэтому особо не попутешествуешь...

Д.М.: А это как раз там на пообедать... плюс-минус... да...

Р.: Это там так, да... это там так... Да отовариться в дешевых этих магазинах на распродаже... Вот, и в девяносто втором году я начал потихоньку что-то делать, у меня такая мысль давно была, и я наконец стал ее воплощать, то есть мне было интересно делать инструментальную программу, инструментальную пластинку. И вот, мы в девяносто третьем году это сделали, я снова Олежку Пичуркина, который был в "Союзе", барабанщик был Володя Ушаков, потому что Костя, который был в "Союзе" уехал после поездки в Голландию, через пол-года уехал в туда же жить и до сих пор там живет. Барабанщик тоже классный, кстати.

Д.М.: И там сейчас работает барабанщиком?

Р.: Ну, так, потихоньку. Не могу сказать, что процветает. Он приезжал недавно, ну, поигрывает где-то там, занимается чем-то, ну живет в общем там. Он такой - раздолбай по жизни, ему главное че-то курнуть, где-то там повеселиться...

Д.М.: Ну, он - барабанщик, этим все сказано.

Р.: Он хороший очень барабанщик, ничего не могу сказать. И вот, с Володей Ушаковым, значит, мы начали делать этот проект, - просто "Игорь Романов", без всяких там названий.

Д.М.: РоманоФФ?

Р.: Да, просто инструментальный проект, и как раз в конце девяносто третьего году записали первый альбом, ну а в девяносто четвертом Екатеринбург его выпустил. Он записан, конечно - на радио, жутко. Там первое было испытание пульта, по записи конечно, все это очень спорно. Ну а по музыке, так я вот слушаю, нормально, все сделано и сыграно хорошо. А записано очень посредственно было. Но, тем не менее, какой-то определенный творческий этап был отмечен выходом альбома. Ну и дальше вот так и занимался инструментальной музыкой до двухтысячного года. Всего их вышло три альбома.

Д.М.: А материала как? Было ровно на три, или, может быть, там материала на десять?..

Р.: Нет, не могу сказать, что на десять материала. То есть, материал какой-то был. Там, кстати, интересно, у меня же вот в последнем альбоме уже вышла одна вещь, которую я во второй не стал вставлять, что-то мне там не понравилось... Она осталась на широкой, и я просто позже переписал гитару туда, не понравилось, как гитара записана, переписал гитару, а там партии еще играл Олежка...

Д.М.: "На широкой" - это что такое?

Р.: Ну, на широкой ленте - на два и четыре дюйма...

Д.М.: : Ага...

Р.: На широкой она осталась и лежала два года. Олега уже не стало, значит, и потом я просто переписал и ее вставил, эту вещь, вот, в третий альбом, где она называется "Всеобщий брачный танец животных".Там еще играет Олег на бас гитаре, вот...

Д.М.: : Хотя он к тому моменту уже...

Р.: Да, его уже не было... Он в девяносто пятом году, в конце, двадцать восьмого декабря погиб.

Д.М.: Ну и сейчас что-то в планах... что-то готовое?

Р.: Я пока ничего не делал, то есть, у меня есть какие-то вещи. То что я называю "сокровищница и усыпальница", вот там они лежат, они написаны, но они не сделаны просто... не знаю, я, видимо, не готов к тому, чтобы сейчас что-то новое записывать, пока не вижу пока смысла. Вот, скажем, тот же альбом с Инесс, он не вышел. Потому что опять записывать и класть это куда-то под сукно, не знаю, это уже... слишком дорого, понимаешь...

Д.М.: Ну, о'кей. А вот как бы после первых альбомов и до вот этой Инесс, что было? Вот я например по телевизору видел два офигенно красивых клипа с певицей, что за проект это был?

Р.: Да, был еще этот альбом, с Ириной Гайдар. Да, записан но он вышел только на кассетах, нигде не выходил. Были сняты клипы, сделан был альбом, но, к сожалению, опять же, это же московская тусовка и рынок уже поделен давным давно. Если ты ни под кого не лег, и никому не платишь и ты хочешь быть самостоятельным, тебя начинают просто гнобить. Это я понял. То есть, что толку, что проплачены эфиры, что были спонсоры, да дали денег на это все дело, проплаченные эфиры и прочее... Но, если ты там, не знаю, не под Крутым или не под этим и не под этим, то тебя люди не берут ни в какие тусовки, какой бы ты ни был хороший или плохой. То есть это, я тебе говорю, мне напоминает ситуацию на обыкновенном рынке, вот ты пришел со своими помидорами и торгуешь... к тебе подходит человек и говорит: "СлЮщай, а? Ты че тут, а? Давай дЭньги, да? Или давай, слЮщай, отсуда, чтоб я... Щас тИбе тут, всЭ твои помидоры! И тебя вместе с ними..." - Точная ситуация абсолютно. "Че ты тут? Пришел и хочешь быть самостоятельным? Чтоб ни под кого. Так не получится. До свидания!" Вот и все. Вот, сейчас не хочу, действительно. То, что мы с тобой говорили на эту тему, что Москва - это Москва, да, а мы там где-то. И, хотя все улыбаются, говорят: "Классно все! Старик, все хорошо! Давай-давай!" - А, на самом деле, ничего не делается, понимаешь, даже, вот смотри: в "Мьюзик Боксе" нет ни одного моего интервью, нет. Хотя мы с Андреем (Большаков. прим.) общаемся постоянно. Нет ни одного. Я бывал, он мог сделать тысячу раз, если б хотел, он делал с кем угодно, только не делает со мной, хотя я ему ничего плохого не сделал. Это из этой области...

Д.М.: Ну ладно, и черт с ними... Расскажи пожалуйста про проект с Ириной Гайдар и про вот тот альбом...

Р.: Ну, то есть, он был задушен, потому что выпускать уже не имело смысла, он вышел только на кассетах... Ну, я могу кассетку подарить, у меня есть чистая кассета, записано интересно, я считаю, что материал достойный. Он совершенно другой, чем я делаю, ну - попсовый материал, но в последнее время, знаешь как-то жить осталось не так много, я стараюсь сделать то, за что мне не стыдно. Если я занимаюсь поп-музыкой, то я сделаю тоже как-то, чтоб мне не было потом мучительно больно за то, что я сделал. Поэтому мы сделали так, но ни под кого не легли, и нас задушили, естественно. Вот и все.

Д.М.: О'кей. А, просто интересно, ну, скажем предыдущие твои партнеры по творчеству, это все - люди с музыкальным опытом и с какой-то историей. А вот, например Ирина Гайдар, она откуда появилась? Она где-то раньше работала, там с каким-то коллективом, да?

Р.: Это такая сложная история. Я был в Лондоне, значит, и был на концерте Джо Сатриани, вот... И услышал русскую речь... И, в общем, мы так познакомились и у нас завязался такой давний роман... уже он идет... и она же нашла спонсоров... Она так, попевала песни, и говорит: "Игорь, а вот не мог бы ты записать альбом со мной?" - "Да, а почему нет?" - я говорю, - "Я занимаюсь другой музыкой, но можно сделать и поп-музыку, в общем-то, приличную тоже, чтоб не было блевотно это... Чтоб не писать какую-то блевотину, за которую потом будет стыдно", - Вот... поэтому, когда нашли спонсора, мы записали этот альбом, сняли клипы и прочее... ну, вот все это в пустоту, потому что ни под кого не легли, мы хотели быть самостоятельными. Чтоб никто нам, никакой дядя не ходил, не указывал пальцем, что надо спеть вот песню вот такую, знаешь, "потому что есть Алешка у тебя, потому что есть Алешка у меня" - какая гадкая песня, а? Вот чтоб этого не было... Поэтому все делается так, как-то интеллигентно, скажем...

Д.М.: : И непродуктивно, как следствие этого...

Р.: И непро... Ну, как следствие этого, да... Видимо, все-таки у нас надо делать другую музыку для того, чтоб стать крутым и чтоб заработать денег. Если ты хочешь музыкой заработать денег, значит, надо играть то, от чего тебя рвет, как я понимаю.

Д.М.: И, следовательно, сейчас Игорь Романов и Ирина Гайдар нигде, ни в клубах, ни где ещё...?

Р.: Нет, все... это закончено вообще. А мы особо с этим проектом не работали

Д.М.: Записали, сняли, сделали и...

Р.: Сделали и всё. Может было у нас там одно-два выступления. Ирина сказала, да: "Не хочу", - говорит, - "платить деньги за то, чтобы там очередные пузатые люди с ОРТ купили себе новый "Мерседес", а мы ходили бы и думали о том, а где же взять деньги и как жить дальше?" - Это, я считаю, правильная позиция.

С.Т.: Вернемся к оборудованию Какие у тебя сейчас есть гитары? И почему именно такие, а не другие?

Р.: Один акустический Ovation и два "Ибанеза", два "джема", один "две семерки", другой "три семерки". Один девяносто четвертого года, другой, видимо, как я понимаю, тоже такого где-то года.

И я очень рад, что это ранние гитары, потому что вот, я так понимаю, современные фабричные "Ибанезы", будем говорить так, они стали... по-моему, упало просто качество... Тогда фирма делала себе имя, и, видимо, делали действительно очень качественные гитары...

Ничего с ними не делал, не менял ни датчики, ничего... единственное, делал тюнинг, да, это я делал, и я очень доволен, что я это сделал, потому что... я видел модели Стив Вая, на которых он именно играет...

Его техники делают ему то, что ему нужно. Это я понял вот после того, когда он был в СКК у нас... по-моему это был где-то год девяносто... пятый... декабрь...

И я посмотрел, пощупал гриф, я спросил: "А почему? А у меня тоже такие, но они совершенно другие, вроде как, по грифу?" Он: "Ну, это я сам делаю". И он объяснил: "Вот, я тут гриф стачиваю, тут это стеклышком полирую, тут стачиваю лады и довожу...", - то есть, они, естественно, делают тюнинг. Нет, наверняка у него есть там кастом-модели для него, я не знаю...

С.Т.: Хорошо, почему вот именно "Ибанез" "джем", были какие-то еще варианты? Много ли ты перепробовал подобного плана гитар?

Р.: Ты знаешь, что?.. У меня была мечта такая об "Ибанезе" "джеме", не знаю, мне сразу внешне "Flower pattern" понравился, еще когда я видел это только в проспектах, и, так получилось, что в девяносто четвертом году мне привезли эту гитару в подарок. У меня, в принципе, неплохой был инструмент тогда, но двадцать два лада, а этот - двадцать четыре. Гриф - совершенно другое ощущение, совершенно разные вещи, разные уже инструменты. Поэтому я постарался со временем заменить второй инструмент тоже на джем, чтобы был одинаковый гриф. Правда, "джем" вот "три семерки" - он совершенно отличается по звуку от "две семерки". Другой он, более серединчатый и у меня на этом "джеме", он тоже старого выпуска, стоит другая машина, не "Про-2", а просто "Про". И она, скажем, все эти рычания, она лучше реагирует на них, это более нежная машина, скажем так... вот все эти - "вр-р-р-р", "вр-р-р-р" - на ней сделать лучше...

С.Т.: Более чувствительная, да?

Р.: Да, и мне кто-то... я не помню: то ли я читал, то ли кто-то рассказывал, что сейчас заказывают снова вот эти старые машины - они более чувствительные, они удобней для игры, хотя эта, она вроде бы выпирает больше, чем "Про-2"... более высокая, но, тем не менее, она более чувствительная, и удобнее эта для игры...

Звучание у моих "джемов" разное разное. Крепление датчиков наверно влиет.. На "трех семерках", на пластиковую накладку... А на "двух" - к дереву...

С.Т.: Тебе вот самому какой больше нравится вариант?

Р.: Сложно сказать, смотря для чего ты хочешь...Серединчатый звук - он наверное хорош для более тяжелой музыки и прочего подобного. Более конкретный. А тот хорошо, скажем, когда ты играешь чистым звуком, да, какие-то более прозрачные вещи... он... как сказать... что ли, более объемный...

С.Т.: А вот другие инструменты - у тебя бывало, что зацепляли? Может, еще что-то тоже с "флойдом? Может что-то типа "Пивей "Вольфганг" или "Вашбурны "Нуно"...

Р.: Ну, вот "Херитейдж" мне понравился, я играл на "Мьюзик Месс", мы туда ездили вообще без инструментов - сказали: "Не надо, возьмете то, что вам надо"...

С.Т.: "лесполоподобный" "Херитейдж" с машиной "Калер"...

Р.: Да, ну это же, в принципе, это же и делает фирма "Гибсон"... "Херитейдж" - это отделившаяся фирма... Очень, я считаю, сильная. Потому что я взял там второй инструмент тогда - "Чарвел" - ну, просто жалкое подобие звука, хотя вроде бы - вклеенный гриф и все такое.

С.Т.: Расскажи, пожалуйста поподробнее о "Херитейдж", то есть, из чего это был инструмент. Я вот на фотке видел, что это "Лес Пол"...

Р.: Не могу тебе сказать точно, я просто взял, даже, собственно, не рылся... просто... мне сказали: "Вот хочешь, вот такой "Херитейдж"?" - Я взял, поиграл: "Да", - говорю: "Хочу, хороший инструмент". Поэтому я не вникал во все эти подробности.

С.Т.: Хорошо. Еще вопрос: по поводу вот усилителя – что у тебя есть и вообще - что тебе нравится из гитарных усилителей?

Р.: Ну я в общем-то много испытал всяких примочек и прочего. На сегодняшний день то, что я использую, когда играю большие концерты и на студии, - это "Триаксис" "Меза Буги" - преамп, естественно, плюс обработку использую "Лексикон" и плюс еще "Роктрон" у меня такой - "Хаш систем" шумодав.

"Роктрон" вообще делает неплохие приборы для гитары. Это двухканальная штука, потому что на чистом ты один делаешь шумодав менее задавленный, когда с дисторшн - естественно, давит чуть-чуть это больше все.

С.Т.: А квакушки ты пользуешь?

Р.: Я пробовал совместить с этой системой стандартную квакушку, но неудачно.

С.Т.: "Край Бэби" "Данлоп"?

Р.: Да, "Край Бэби". Мне подарили тоже друзья на день рождения "Край Бэби", я попробовал - она как бы не совмещается, видимо, с этой системой, я отказался и я не настолько любитель искаженного какого-то звука.

Видимо, там есть какая-то ерунда, что-то не совпало. Не знаю, как-то мало пользуюсь квакушками. Я вообще стараюсь минимум обработки использовать на гитарах, я считаю, что гитара, если ты умеешь играть, должна быть гитарой. Ты должен вот уметь вот этим звуком гитарным разговаривать. Потому что, конечно, можно там обукрасить, там залить все реверами, холлами, там, не знаю, еще чем-то там. Особенно обращаешь внимание, когда вот есть гитаристы, флэнжеров кучу включат - там вообще непонятно, что человек играет, там "ф-ф-ф-щ-щ-щ", чё-то там летает, и тогда конечно можно играть грязно, кое-как и прочее - все скрывается и смазывается. Но я сторонник именно вот ну скажем Сатриани'евского звука, я стараюсь так, чтобы гитара - должна быть гитарой.

С.Т.: Ты сказал про Сатриани... вообще кто вот у тебя любимые гитаристы? Можешь сказать немножко вот о гитаристах?

Р.: Ну, да, тут можно говорить о гитаристах в двойном, скажем, размере, кого я люблю как именно гитаристов, играющих и пишущих какие-то альбомы, - ну, это, естественно, - Стив Вай и Сатриани, я очень люблю их и... Для меня Сатриани в свое время был - откровение, хотя, в свое время, и Ван-Хален был тоже для меня откровением, и я его люблю до сих пор, и Блэкмора, наверное, тоже, и Пэйдж, я считаю, тоже...

Джефф Бэк считаю вообще велик.. человек до сих пор... в своем возрасте он выпускает альбомы классные, современные альбомы, и мне интересно...

Мне интересно это - то, что он делает, это тоже один из моих, ну, как бы учителей, так как я, в общем, считаю себя самоучкой гитаристом... Я считаю, что вот это мои какие-то учителя, от которых я очень многому научился. А если мы будем говорить вот про "технических" гитаристов и прочее, то тут надо рассуждать, наверное, еще со стороны вот школ, которые они выпускают, скажем, мне очень нравится, как педагог, Майкл Анджело, я считаю, что он классный педагог. Вот его школы - классные. Я очень люблю Фрэнка Гембейли, я считаю, что как он и как гитарист, и как педагог - классный. Это немаловажно. А, скажем, если я смотрю Винни Мура школу, то мне она не интересна - он как педагог так себе. Он наверное хороший исполнитель, то есть, ну нормальный, конечно, исполнитель, но как педагог он - никакой.

Гилберт - классный, я считаю, педагог, он вот много дает...

С юмором, во-первых, и плюс он дает много... То есть, он может передать и дать что-то.

С.Т.: У тебя вот не было в свое время увлечения Мальмстином?

Р.: Было, но очень поверхностное. Потом я посмотрел, что это опять же переливание вот, одно и тоже, одно и тоже. Хотя он классный, он "технарь". Это было тоже - восемьдесят четвертый год, когда я первый раз услышал его с "Алкатраззом".

Это было здорово. Потом, в том же "Алкатраззе" Стив Вай тоже появился.

С.Т.: А скажи, вот такие стили, как, допустим, блюз, джаз, какое твое к ним отношение?

Р.: Да нет, ну, конечно, - классно. Просто, наверное блюз - может быть не мое. Даже Стив Вай в свое время, когда его Дэвид Ли Рот пригласил сыграть какой-то блюз, он говорит: "Ну... да я не блюзмен..." - Потому что это все равно, что я скажу, что я там, скажем, блюзмен или там гитарист, который умеет играть слайдом - так, конечно, я могу как-то играть слайдом, но это совершенно не то. Хочется играть что-то свое, исходящее от собственного ощущения музыки и жизни. Наверное это самое главное - играть свою музыку.